Уна, вдохновлённая бодростью Шона,  пыталась бороться с собственной  усталостью.  Правда, что-то ей подсказывало, что получалось неважно. По крайней мере, заплетающиеся ноги эти попытки никоим образом не воспринимали и спотыкались едва ли не об каждую пятую ступеньку.  – Шон, а чем ты будешь заниматься, когда закончиться война с Графом? – Задумавшись,  экзорцистка пропустила ещё одну ступеньку,  из-за чего чуть ли не отправилась в свободный полёт навстречу полу.

-Спасибо большое, что-то я под вечер неуклюжая стала, - экзорцистка улыбнулась, мёртвой хваткой вцепившись в перила. – Ну, когда война, наконец, кончится и акумы кончатся, мы, наверное, будем уже не нужны. И тогда, нас ведь отпустят? Что ты собираешься делать, когда уйдёшь из Ордена? - Уна запнулась на предпоследнем предложении, вообще она хотела произнести это как утверждение, но получился вопрос. Йонхель хоть и оказалась в Чёрном Ордене совсем недавно и побывала всего-то на нескольких миссиях, но этого ей уже было достаточно. Уже увиденное творение Графа, произвело на девушку неизгладимое впечатление, всякий раз при мысли о чудовище экзорцистку передёргивало. Естественно, что после подобного так и манило предаться мечтам о возвращении домой, ну или хотя бы о возможности избежать повторных встреч с чем-то подобным.

-Я, скорее всего, вернусь в Осло. Вылечу брата, и мы снова будем жить все вместе, мама сможет вновь улыбаться, они, наверное, очень волнуются. Знаешь, я, наверное, даже пойду работать в больницу, выучусь, и обязательно пойду! – замечталась Уна, попустив мимо ушей размышление на тему их возвращения. Видимо, она не учла тот факт, что война с Тысячелетним длится уже не первое столетие, и её точно также мало заботила перспектива попросту не вернуться с задания, куда уж там до окончания этой треклятой войны. Но с другой стороны, это и к лучшему, если конечно никто не позаботится разрушить её голубые мечты. – Представляешь, как они обрадуются? – Воображение Йонхель тут же подкинуло ей подходящую картинку, отобразившуюся счастливым блеском в глазах и широкой улыбкой. Мысль оказалась настолько приятной, что утомлённая экзорцистка начала выглядеть куда более оживлённой.